Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

— Вы забыли о моем возрасте? Я была почти такая же, как сей — час, когда вы родились. Кроме того, у меня искусственный бедренный сустав, большой палец на левой руке протезный.

Она повертела им.

— Все зубы у меня керамические, имплантированные, а вы говорите так, словно охвачены страстью. К чему? К кому? Подумайте, Диджи! Посмотрите на меня, какая я!

Д.Ж. выпрямился и погладил бороду:

— Ладно, пусть я говорю глупо, но намерен продолжать в том же духе. Я знаю ваш возраст, знаю, что вы переживете меня и будете немногим старше, чем сейчас, и, значит, вы моложе меня. Да мне наплевать, если вы старше. Я только хотел, чтобы вы остались со мной, куда бы я ни пошел, до конца моей жизни.

Глэдия хотела что-то сказать, но Д.Ж. поспешно перебил ее:

— Ил и, если вам это больше подходит, чтобы я остался с вами, куда бы вы ни пошли, до конца моей жизни. Если это вас устроит.

— Я космонитка, вы — поселенец.

— Кого это беспокоит? Вас, Глэдия?

— Я имею в виду — детей не будет. У меня уже были.

— А мне какая разница? И так нет опасности, что имя Бейли не умрет.

— У меня есть своя задача. Я намерена нести мир в Галактику.

— Я помогу вам.

— А ваша торговля? Вы откажетесь от возможности разбогатеть?

— Мы кое-что сделаем вместе, ка к раз столько, чтобы мой экипаж был доволен и помогал бы мне поддерживать вас в вашей задаче миротворчества.

— Жизнь покажется вам скучной, Диджи.

— Разве? Мне кажется, что с вами она будет излишне волнующей.

— Вы, вероятно, будете настаивать, чтобы я отказалась от своих роботов?

Д.Ж. был потрясен.

— Так вот почему вы пытались говорить со мной без них? Я не обижусь, если вы оставите двоих, даже Дэниела с его распутной улыбочкой. Но если мы будем жить среди поселенцев…

— Тогда, я думаю, мне придется набраться храбрости и поступить так…

Она засмеялась, Д.Ж. тоже. Он протянул руки, и она вложила в них свои.

— Вы сумасшедший, я тоже, — сказала она. — Но все было так странно с того вечера, когда я смотрела на небо Авроры и хотела найти солнце Солярии, что, я полагаю, уже было безумием.

— Ничего. Я не возражаю, что вы были такой безумной…

Он замялся.

— Нет, я подожду о Я сначала сбрею бороду, а потом уже поцелую вас. Меньше опасность инфекции.

— Нет, не надо! Мне интересно, какое ощущение она дает.

И она быстро узнала это.

Командир Лизиформ ходил взад и вперед по своей каюте.

— Не было смысла губить корабль, — никакого смысла.

Его политический советник спокойно сидел на стуле и водил глазами за метавшимся туда и обратно собеседником.

— Да, конечно, — согласился он.

— Варварам что терять? Им в любом случае остается жить несколько десятилетий. Для них жизнь ничего не значит.

— Да, конечно.

— Но все-таки я в жизни не видел, чтобы поселенец сделал такое. Может, это новая фанатичная тактика, и у нас нет защиты против нее. Что, если они пошлют против нас корабли, но без людей на борту?

— Мы можем целиком роботизировать наши корабли.

— Это не поможет. Мы не можем позволить себе терять корабль. Нам нужно иметь щитовой нож, нечто такое, что пройдет сквозь щиты.

— Тогда и они сделают такой же, и нам придется изобретать ножеупорный щит, и им тоже, и так оно и пойдет на высшем уровне.

— Нам нужно нечто совершенно новое.

— Ну, — сказал советник, — может что-то и подвернется. Но ведь главным в нашей миссии была не солярианка с ее роботами, верно? Было бы неплохо, если бы нам удалось снять их с поселенческого корабля, но это дело второстепенное, не так ли?

— Все равно совету это не понравится.

— Это уж моя работа — позаботиться насчет этого. Главное, что Амадейро и Мандамус ушли с корабля, и теперь — на пути к Земле в скоростном челноке.

— Это верно.

— А вы не только отвлекли поселенческий корабль, но и задержали его. Это значит, что Амадейро и Мандамус покинули корабль незамеченными и будут на Земле раньше нашего варварского капитана.

— Я полагаю, что да. Но что из этого?

— Я сам хотел бы знать. Если бы только Мандамус, я бы и внимания не обратил, невелика персона. Но Амадейро? Бросить политическую борьбу дома в трудное время и ехать на Землю? Здесь должно быть что-то исключительно важное, ключевое.

— Но что?

Командиру, видимо, было Страшно досадно, что он так близко, почти фатально впутался в это дело, которое совершенно не понимает.

— Понятия не имею.

— Вы не думаете, что могут быть тайные переговоры на высшем уровне о какой-нибудь всеобщей модификации мирного заселения, о котором говорил Фастольф?

Советник улыбнулся.

— Мирное заселение? Если вы так думаете, то, значит, не знаете нашего доктора Амадейро. Он не поедет на Землю, чтобы заменить пару пунктов в мирном заселении. Его идеал — Галактика без поселенцев, и если он поехал на Землю… Ну, я могу только сказать, что не хотел бы в это время оказаться в шкуре поселенческих варваров.

— Я уверен, друг Жискар, — сказал Дэниел, — что мадам Глэдии неплохо без нас. Ты можешь чувствовать это на расстоянии?

— Я определяю ее мозг слабо, но безошибочна Она с капитаном, заметны перевозбуждение и радость.

— Великолепно, друг Жискар.

— Для меня не так уж великолепно. Я в состоянии некоторого расстройства и сильного напряжения.

— Мне больно это слышать. Могу я спросить о причине?

— Мы были здесь, когда капитан договаривался с аврорским кораблем.

— Да, но сейчас аврорский корабль ушел, так что капитан, похоже, договорился удачно.

— Он сделал это таким манером, о котором ты, видимо, не знал; хотя капитана здесь не было, мне нетрудно почувствовать его мозг. Он был переполнен напряжением и тревогой, а под этим собиралось и усиливалось чувство потери.

— И ты мог определить, что это за потеря?

— Я не могу описать мой метод анализа таких вещей, но потеря, похоже, была не того типа, какой я раньше ассоциировал с потерей вообще или с потерей неодушевленного предмета. Тут было чувство потери определенного лица.

— Леди Глэдии?

— Да.

— Но это естественно, друг Жискар. Он стоял перед возможностью передать ее на аврорский корабль.

— Для этого чувство было чрезмерно и интенсивно, рыдающее чувство. Это единственное слово, какое я могу придумать в этой связи. Это была потрясающая скорбь, ассоциирующая с чувством потери, словно леди должна уйти куда-то в недосягаемое место. В конце концов, все могло быть исправлено в будущем. Но нет, тут словно леди должна умереть и стать навеки недостижимой.